В тихом провинциальном городке, где жизнь течет размеренно и предсказуемо, судьба местного учителя литературы совершает неожиданный вираж, когда в его руки попадает пожелтевший от времени манускрипт. Сначала находка кажется лишь любопытным артефактом, собранием аллегорических историй, но вскоре герой с ужасом осознает, что события, описанные на страницах, начинают с пугающей точностью воплощаться в реальности. Первой была пожар в старом складе, затем исчезновение библиотекаря — всё это он уже читал, всё это было предсказано. Обыденный мир учителя рушится, уступая место тревожной реальности, где он вынужден стать невольным участником опасной игры, пытаясь предотвратить очередную трагедию. Однако его вмешательство лишь запускает цепь новых, еще более страшных событий, а окружение наполняется теневыми фигурами, чьи истинные мотивы и намерения скрыты за маской безразличия или лжи. Герой оказывается в паутине заговора, где каждый шаг может стать роковым, а доверие становится непозволительной роскошью, отбрасывая его в водоворот интриг, где нити управления судьбами тянутся к неизвестным манипуляторам. Напряжение неумолимо нарастает, по мере того как предсказания в рукописи начинают затрагивать не только окружающий мир, но и самого главного героя, детально описывая его собственные мысли и поступки, что заставляет его сомневаться в адекватности собственного восприятия и ставит под вопрос его психическое здоровье. Он предпринимает отчаянные попытки докопаться до истоков таинственного документа, найти его автора, но каждая зацепка оборачивается тупиком, а каждый свидетель словно растворяется в воздухе. Финал первого сезона преподносит зрителю ошеломляющий поворот, раскрывая, что найденная рукопись — это лишь маленький фрагмент грандиозного, многолетнего плана, а истинный масштаб надвигающейся угрозы только начинает проступать из тумана. Кульминация оставляет героя на пороге новой, еще более мрачной тайны, бросая вызов самим основам его реальности и оставляя зрителей в напряженном ожидании продолжения, размышляющих о тонкой грани между предопределенностью и свободой воли, где мистика тесно переплетается с психологическим надломом.